Вы хотели услышать исповедь наркоманки. Но что может поведать наполовину мертвый человек, его бесчувственная телесная оболочка? Вот и мне нечего рассказать вам, да и вы меня не услышите и не поймете. Как может достучаться до сердец погрязшее в наркотическом угаре существо, если никто не слышит криков отчаяния и мольбы о помощи матери, из последних сил сражающейся за жизнь своего ребенка? А меня больше нет- осталась только раздирающая изнутри, сжигающая, испепеляющая боль.
Смерть нужна как избавление, а она не приходит, она не спешит с объятиями. Лишь дышит в спину, держит на коротком поводке. Её гораздо интереснее безгрешные, неиспорченные пороками души.
Моему сынишке в грудном возрасте сделали прививку, осложнением которой стало нарушение иммунитета. И проблемы со здоровьем ребенка стали расти как снежный ком. В возрасте 8 лет сыну поставили диагноз острый лейкоз крови.
-Вы скажете: “Cейчас 21 век и многие болезни лечатся ,вот и лейкоз- не приговор”.
-Да наверное: за большие деньги, в крупных городах, за границей. Но для жителей деревни с мизерной зарплатой, которой едва хватает, чтобы сводить концы с концами- это смертельный приговор.
Чтобы проверти необходимые диагностические исследования, и начать курс химиотерапии, деньги собирались по крохам. Помогали все родственники: близкие и дальние, друзья, знакомые, знакомые друзей и даже малознакомые люди.
Но для лечения нужны дорогие лекарства и регулярные переливания крови, а это новые и новые деньги- своеобразная черная дыра.
Деньги быстро заканчивались, пришлось распродавать все, что можно было продать, в том числе и квартиру. Хорошо еще, что ребенок лежал в больнице и не видел наших проблем и отчаяния. Потому, что донором не смог стать ни один из родственников , ни один из родителей. Не было и крови.
Целая толпа таких же несчастных матерей с ночи занимала очередь возле станций переливания крови, чтобы больные дети могли получить очередную порцию жизненно-необходимой жидкости. Время для нас остановилось.
Еще были попытки просить помощь у прохожих, но призывы о помощи или никто не слышал, или им никто не верил. Помочь могли только богатые люди, а они возле метро не ходят- они ездят на дорогих авто и избегают таких встреч.
Нужна была срочная операция по пересадке костного мозга, но подходящего донора даже за деньги не было.
Однажды сынишка спросил у меня:
-“Мама! Я скоро умру? Умирать также больно, как и жить?” Я попыталась его успокоить, утешить, но избавить ребенка от боли, мучений, взять его боль на себя я не могла. Он медленно и неумолимо угасал на наших глазах. А вместе с ним, таяли и наши надежды на его спасение.
Если бы вы видели, как постарел и осунулся от горя мой муж, в какую старуху превратилась я- 30 летняя женщина.
Вопреки всему мы молились об исцелении сына, верили в чудо. Но наш мальчик так и не дождался. Он умер, хотя так хотел жить. Болезнь с ее постоянной болью, очень тяжелыми процедурами высосала из маленького человека все жизненные соки и он угас как свеча. Для него смерть стала избавлением от мук и боли.
Но эта боль не исчезла, она до краев заполнила материнское сердце.
Муж устал от борьбы и топил свое горе в вине, а я потеряла всякий интерес к жизни и стала похожа на самнамбулу. Мир для меня померк: не было сил двигаться, думать и даже дышать. Я бесцельно бродила по улицам, а потом села в первую попавшую электричку и уехала вникуда. Сначала я какое-то время находилась на вокзале, но меня оттуда выгнали. Я долго бесцельно, плутала по незнакомому городу, пока не оказалась в трущобах, где обитали бомжи.
Так я оказалась на самом дне. Голод, холод, лишения- ничто в сравнении с материнской болью утраты. Наркотики лишь ненадолго помогали заглушить эту боль, но она обязательно возвращалась. Так я стала наркоманкой, но я никого не виню в случившемся.
Ведь я давно умерла, умерла в тот самый день, когда на моих руках умер мой маленький сын, моя единственная радость.
Комментарии:
Нет комментариев