На что нам юность дана? Строить здоровье или разрушать? Сегодня этот вопрос стоит перед нашим обществом как никогда актуально. Что же выбрать?
Чума ХХI века – наркомания – надвигается на наше молодое поколение. И вот для того, чтобы выбор был сделан правильно, я и хочу поделиться своими предостережениями. Ведь когда вы прочтёте «Исповедь наркомана» поймёте, что вам нужнее!!!
Эти записки, отрывочные, неполные, без хронологии, не похожи ни на один дневник. В них много страшного, болезненного, злого и почти нет света. Семь лет из неполных двадцати пяти автор этих записок был наркоманом. Случались, конечно, и перерывы, которые трудно назвать просветлением: больницы, суд, принудительное лечение. Безжалостны и трагичны были эти годы для Олега Т. Духовная деградация, крушение надежд, зыбкое будущее – таковы итоги.
Прийти к о мне с исповедью он согласился сразу. Почему? Он и сам до конца не знает. Но прежде всего, как он объяснил, подкупала возможность поговорить о том, что занимало его все последние месяцы. Он делал очередную попытку разобраться в себе, пусть даже с чьей-то помощью. Иначе он никогда не пришел бы и не позволил заглянуть в свои записки. И в этом поступке виделась смутная надежда на будущее.
«…Я никому не звоню, и мой телефон молчит. Никому до меня нет дела. Кроме участкового и врача из диспансера. В милиции взяли подписку, что в течение месяца я трудоустроюсь. То есть бюро по трудоустройству поможет мне обрести социальный статус. Глупость! Зачем все это?
Зачем? Для чего мы живем? Для чего живу я? Для кого? Дайте мне ответ! Ну, хоть кто-нибудь, дайте мне ответ, и все станет на свои места. И тогда мне будет уже нужно это. Но все вокруг жуют пустые слова. Скука! Не верю. И долго думаю сам: для чего живу я? Забрел в такие дебри и блуждаю, блуждаю в них. Хожу себе потихонечку, уж и забыл, куда иду, зачем иду. Легкий такой ветерок у меня в голове, овевает меня, принося облегчение и забвение. Сон.
Однажды ночью мне объяснили, для кого я живу. Это была красивая ночь… Она длилась несколько месяцев. И лучше бы не кончалась. Но деньги кончаются быстро, а дозы ещё быстрее. И мне сказали затем: «Гуляй, мальчик, гуляй дальше». И я гуляю.
Есть у меня подруга – моя собака. Но даже о ней я временами забываю. От скуки. Я скучаю. Мне нравится. Мне нравится скучать. Скука раскрепощает. Можно махнуть рукой на себя и на других. Никакой ответственности ни перед кем. Хорошо. И легко. Я иглой иногда не попадаю в вену. Это плохо.
Я безответственный. Бездарный, глупый, тупой, никчёмный.… А ведь раньше писал рассказы, стихи, играл. Рисовал! Ничего не осталось. Вот только эти красные маки на стене моей комнаты. Да не делайте вы кислых мин, возмущённо удивленных физиономий! Успокойтесь! Я не типичный… Я родился зимой. Простуда – мой вечный спутник. Ангина – моя мать. Незабываемые воспоминания детства. Больницы, белые палаты, халаты, плач детей. И синие сугробы за окном. Недоступные. Запах карболки. Пенициллин. Аллергия. Хочу домой, к маме. В детстве я о многом мечтал. И только о хорошем.… Не надо тосковать и звать на помощь, если ты заблудился.
Попил крепкого чаю и вспомнил, как однажды ночью сошел с подмосковной электрички и, перейдя пути, направился к манящей цели. Вот и деревня. Собаки лают, луна светит, сеном пахнет, а за забором – маки! Они! Мама родная! Псы заливаются, не подпускают. А на дороге растут бесхозные, одинокие – все мое! Развел костерчик, поколдовал и … поехали! Берите меня!
Да что тут живописуешь? Давай, расскажи лучше про «принудку», про бред, кошмары, «ломку». Про то, как «просто» вскрыть себе вены и … перевязать чуть погодя, ведь умирать – то не хочется. А Майкл тоже жить хотел, но перерезал и умер. Потому что все вокруг держали кайф. И никому дела не было, что рядом кто-то…
Жизнь полна ассоциаций: скажешь одно, подумав о другом, а вспомнишь третье. Больницу, кафельный пол, товарищей по несчастью. Леху, клянчившего укол. Графа, вечно плачущего о маме и доме. Ангела, что постоянно «стрелял» сигареты и потом раздавал их насильно. Витьку, в прошлом талантливого художника, а теперь – жильца вечной койки в пятой загородной. Вдруг и я таким же стану? Нет, не хочу, нет!
Нет? Ха – ха – ха! Ты уже почти такой, как они, музыкант с синей наколкой, где твой свободный полет? Да ты и ноты уже забыл и слой пыли на твоем пианино.
Никто меня не завлекал, как говорит мама. Никто не втягивал. Я сам… Месяц употреблял, не понимая, что «подсел». Как будто легкая простуда, не более. А дальше все полетело, покатилось, не остановишь. Головная боль, губы сухие, бессонница, ни одно снотворное не помогает. Ни лежать, ни стоять – тяжко. И вот сидишь целую ночь, телефонный диск накручиваешь. Отказ, отказ, отказ… А потом повезет, выручит кто-то, чтобы в следующий раз ты выручил его. Закон.
Первое время мы книги обсуждали, в кино ходили, на выставки, музыку слушали. Постепенно все изменилось. Единственное, о чем мы говорили, так только о наркотиках. Другое в голову не лезло. Музыка теперь была фоном. Потом раздражать начала. Если раньше мы употребляли наркотики, чтобы «поторчать», «покайфовать», то теперь – чтобы успокоиться, прийти в себя. А надо было доставать все больше и больше. Это тоже как простуда, но теперь уж сильная, с ломотой в суставах, температурой.
Любовь? … Была и любовь. Целый год. Я хотел семейной жизни. Не вышло. Вместе боролись, хотели бросить. Но когда двое слепых ищут дорогу, не увидеть свет. При любом стрессе мы обращались к этому проклятому средству, надежному, как первый лед…
Мне снится сон, навязчивый и жуткий. Будто сидим мы с Артистом у него в кухне и он умоляет меня сделать уме укол. И не могу я отыскать вену. И не то чтобы рука у меня дрожала. Только у Артиста ни одного живого места, вены все исколотые, кожа воспаленная. Час, два мучаюсь. Не выходит. И так всю ночь. Чертыхаюсь со злости. И ведь отлично знаю, что не сон это вовсе, а так все и было. Артист обеспечил себе вечную койку в психбольнице и навещает меня по ночам.
Моя совесть чиста. Я никого не втянул в это. Никого не обворовал и тем более не убил. Да и вообще наркоман не способен на убийство. Си не хватит. На кражу – да, может пойти. Комфорт наш стоит денег, больших денег.
Два месяца, как я вышел из больницы. Я с удовольствием гуляю с собакой. Устраиваюсь на работу. Не думаю о наркотиках. Начать бы жить сначала… Но поручиться за себя не могу. Наркотики умеют выжидать. А потом снова они начнут пожирать мою жизнь. Наверное, это как билет в один конец. Хоть бы нашлась одна живая душа, которая помогла бы мне выкарабкаться, выбраться из этого тупика. Никому не звоню, и мой телефон молчит. Никому до меня нет дела. Кроме участкового и врача из диспансера. Подписку о трудоустройстве дал. Но зачем все это? Зачем? Не вижу смысла!»
На последней странице строчка «Продолжение следует». Он усмехается: «Это я так писал. Продолжения не будет. Надеюсь…
Нам тоже хотелось надеяться, хотелось помочь этому человеку. Треть жизни у него зачеркнута. Две трети впереди. Хотя, наверное, впереди гораздо меньше. Медицинская статистика безжалостна – наркоманы умирают рано. Но, может, еще удастся удержать человека, выправить на жизненном пути, чтобы эти странички дневника показались ему давним и страшным кошмаром. Но как помочь ему? Чем? Разве им не занимались врачи и милиция? Разве родные ему люди не пытались возвратить его? Что сейчас сможет вывести его из состояния шаткого равновесия: «Будет – не будет продолжения?»
Где-то мотив замирает прощальный.
Спид - не жизнь - он, как фильм,
Уже сыграл свою роль.
Горько и грустно, обидно, печально, ненависть, страх
Слились в одну боль.
Мечты уплывают. Себя ты теряешь.
Всей грудью не можешь вздохнуть!
Помнишь, как призрак блудного счастья
Вывел тебя на неверный путь?!
Теперь не живёшь! Твоя жизнь стала адом!
Ты засыпаешь, и страх с тобой рядом…
Разрушен весь мир! Планы, цели – сгорели
Зачем же нужна дешёвая любовь в постели?!
Комментарии:
Нет комментариев