Антинаркотический транснациональный интернет-конкурс "Майя" (Maya). Видео, фото, плакаты, рисунки против наркомании и алкоголизма

Главная / Исповеди /

Ashes to ashes

Ashes to ashes

Автор:   Горохов Сергей

Страна:   Россия

Дата добавления: 15.03.2011

Ночь. Катаюсь по городу. В ушах FM диапазон, в глазах отблески света фар и фонарей, в желудке двойной хот дог. Ночь, единственное время суток когда по городу можно прокатиться. Не спеша, и без особых дел. Ночью, в городе нет пробок. Разве что на Невском, ближе к Восстания. Если будет пассажир, хорошо. Не будет, значит так тому и быть. У большинства пассажиров есть серьёзный минус, они вежливо предлагают убавить громкость радиоволны. 

Заезжаю на АЗС плеснуть бензина. У кассы один, по залу бродит ещё один. Охранник дремлет на стуле, в углу. Заправляюсь на две сотни, докатать до двух, трёх ночи на этой порции топлива, и домой. Спать.

- Рад видеть без верёвки на шее, - это вопрос ко мне? Или, к кому ещё? Оборачиваюсь, вижу знакомую "физиономию". Он живой?!

- Здравствуй, - он действительно жив, на счёт здоров, впрочем как и я, сомневаюсь, - сколько лет...

Давно не виделись. Кривая ухмылка, безцаремонные приветствия. Как давно те времена канули в лету, будто их и не было вовсе. В те времена, тот, у кого приобреталось шириво, шмаль или химия, назывался простым русским словом - барыга. Теперь, эти персонажи называются драгдилеры. Возможно, это одно из условий вступления нашей родины в ВТО.

- Не виделись лет пять, шесть.

- Покурим. Не торопишься?

- Не курю. Но и не тороплюсь.

Отъехали от заправки, встали на обочине.

- Как сам?

- Лучше всех. Ты?

- Такая же ерунда.

Беседуем. Как давно это было. Он безжалостно торчал, со товарищами. Я уверенно высушивал свои мозги анашой и ей подобными снадобьями. Мы были одинаково небрежны.

- Торчишь?

Мой вопрос его не удивил.

- Нет. Уже лет пять. Бухаю, иногда.

- Я тоже.

В те девяностые, из знакомцев торчал каждый третий. Тогда, героин был почти изыском, не то что теперь. Иные, варили "чёрное". Назывались все они - уродами. На профессиональном слэнге оперуполномоченного, наркоман - урод. То снадобье, какое он пускает по вене или ноздре - гавно. Если где нибудь, у правобережного рынка на Дыбенко наркомана взяли с поличным, это звучало как - урода взяли с гавном.

- Работаешь?

Его вопрос меня не удивил.

- Нет. Извоз. Ты?

- Работаю. Охранник в супермаркете.

- От охранного предприятия? По лицензии?

- Нет.

- Понял.

Тогда, проснувшись с утра, часов в двенадцать, перед всеми дальнейшими деяниями типа созвоны и определения, первым делом вкурить "пятку", оставленную с вечера. Курнул, чай, если есть, и дальше жди. Если тебе никто не звонит, ближе к вечеру сам начинаешь обзванивать народ.

- Женат?

- Да.

- Я уже нет.

- Что так?

- Так получилось.

В те времена, когда нормальные люди с тобой уже не общаются, зная что ты урод, телефонного звонка можно прождать неделю. Никто не звонит. Телефон молчит. Лежишь в тупости, смотришь в потолок. От телефонного звонка вздрагиваешь как от неожиданного прикосновения. По звонку выясняешь ситуацию:

- Есть какие темы?

- Нет, всё глухо.

Или. На продажу телевизор, шуба. А в основном:

- Есть где купить?

- Да. Сколько надо?

- Два грамма.

- Только, гашик беспонтовый, пыль пресованная.

- Это не важно. Перезвоню.

Это значит, какой либо человечек захотел курнуть. Это значит, ты накинешь на грамм полташку рублей, плюс отщипнёшь пару кропалей. Это значит, сегодня ты поешь. На душе становиться легче. Звонок:

- Отбой. До связи.

Если сегодня никто не позвонит на покупку, значит, сегодня я опять буду жрать макароны. Они надоели, но, кроме макарон и соли больше еды нет.

Стоим на обочине, беседуем.

- Видел кого?

- Нет, не общаюсь.

Действительно, ни с кем из той грядки не общаюсь. Когда выходишь из среды, живёшь хотя бы пол года нормальной человечей жизнью, обратно уже не тянет. Смотришь на них и соглашаешься, действительно, уроды. С ними ты уже не хочешь никаких дел, а нормальные люди тебя до сих пор считают за урода. Даже если ты уже не торчишь, не нюхаешь, не куришь. По привычке, ты всё время врёшь. Врёшь им, себе. Правды нет. Точнее, она есть, но ни ты, ни тебе её не скажут, потому что ты урод. Тебе бесполезно об этом напоминать.

- Помнишь того?

- Да.

- Недавно виделись. Он в пригороде, коттеджи строит. Работу предлагал.

- ?

- За гастарбайтерами смотреть, жратву им возить. Хочешь, дам его телефон.

- Не хочу, у меня свои дела. Других не надо.

Тогда, дела были просты. С утра курнул, корешок заехал, пока сам без машины. На голодный желудок, оно лучше не бывает. Особенно, когда кропали гашиша мешаешь не с сигаретным табаком, а с беломорским, на сигареты денег нет. Планов на день нет, ездишь по городу за компанию, от утреннего вкуривания размазанный по сидению. Своё "точило" в ремонте, забрать из ремонта денег нет. Деньги в долг уже никто не даёт. Осталось уповать на чудеса. Откатался пассажиром день. Опять дома, опять тишина. И вот оно, чудо. Телефонный звонок:

- Участок продан, твоя доля пять сотен.
Пять сотен баксов. Участок, в пригороде за долги отняли у лоха. Хорошо, за него никто не вступился, ни менты ни братва. Поймал машину, за спасибо доехал до адреса. На хате дым коромыслом, пляшем - отдыхаем. Взял деньги, вдул два паровоза и скорее прочь. Забирать с ремонта машину. Когда на колёсах, денег заработать не проблема, хотя бы на еду и бензин. А дальше, разберусь.

- А этого помнишь?

- Слышал, в него стреляли.

- Я тоже слышал. В закрытом гробу хоронили.

Беседа не клеится. Но, и прощаться так сразу вроде как не прилично.

В те времена, сделать глаза нормальными не помог бы даже и визин. Был случай, когда чел устал. Что за засада, он прощается искренне, как в последний раз? И в правду, последний. Устал торчать. Устал так жить. Вмазался граммом, спецом передознулся чтобы сразу и наверняка. Когда человек с тобой прощается, пусть кратко, не умело но от души и искренне, внутри тебя появляется протест. Не знаю против чего, кого, но он уверенно сидит в мозгах. Противное чувство, уродское. Наверное, это лирика. У урода среда уродская, жизнь уродская, смерть уродская. Лирика, и та уродская.

- Ну ладно, - говорит он, - рад был видеть.

- Взаимно, - отвечаю я, - увидимся.

Разошлись по машинам. Встречаться не за чем, увидимся. Он уехал своею дорогой, я своей. Вспоминая, когда накуришься так, что вокруг всё с зелёным оттенком. Когда, с АЗС уезжая, понимаешь что забыл вытащить пистолет из бака. Когда, левые, фейковые баксы не продаются. Когда сушит, и ты глотаешь тёплую минералку, и такой же как ты говорит тебе - не пей, отпустит. Когда на похоронах, слышишь текст - умер от сердечного приступа. В двадцать семь лет. Другая, настоящая формулировка запрещена моралью, если помер от передозы, значит наркоман. Значит, самоубийца. Значит, отпевать по человечьи тебя не будут. Из жалости к родственникам, пишут, - сердечный приступ. Когда за компанию, по осени, поехал в поле жрать псилобицин, и нажравшись гадать - отпустит тебя когда нибудь, или уже нет. Когда, перед расплатой за последний месяц съёмной квартиры собираешь несколько баулов, оставляя в квартире записку - ключи у соседей. Ты не обманул владельца квартиры, ты его просто кинул. Ты честен, хотя бы перед самим собой. Когда ночью, часа в три, ты слышишь как на этаже остановился лифт. Если к тебе то кто? Зачем? Измена катит аж в пот пробирает. Лязгнул замок соседской двери. Отпустило. Надо бы заснуть, да сна нет. Спишь только тогда, когда на шмаль положил алкоголь, и наоборот.

  Я тоже был рад его видеть. Живым, здоровым, пусть и не при делах. Я искренне буду рад не видеть его ещё шесть лет. Чтобы и не вспоминать.

  • Разместить на Facebook
  • Разместить на Twitter
  • Разместить в LiveInternet
  • Разместить в LiveJournal
  • Разместить ВКонтакте
  • Разместить на Одноклассниках
  • Разместить в Мой Мир

Комментарии:

Нет комментариев

Последствия от наркотиков Как бросить употреблять наркотики Самый страшный случай из жизни наркомана