Антинаркотический транснациональный интернет-конкурс "Майя" (Maya). Видео, фото, плакаты, рисунки против наркомании и алкоголизма

После двух месяцев, проведённых в тюрьме, меня повезли в женскую колонию. Было страшновато, но пройдя двухмесячный тюремный курс, я была уже смелее.

Зона поразила меня какой- то чернотой. Все одеты в черное, только белые платки на головах да белые бирки – ФИО, срок, время освобождения. Спецформа для всех обязательна: кофта белая в голубой горошек, черный сарафан, черный пиджак, черные ботинки. Всю одежду выдали не моего размера. Дали то, что было на складе, а вернее, что в руки попало, нарядили как Марфушку.

Ещё меня поразили огромные бараки, в которых надо было жить. На территории было 3 двухэтажных барака. Каждый из них представлял собой огромное помещение, два ряда двухэтажных коек по две вместе, 120 человек проживало в нем. Половина людей работает в день, другая половина – в ночь.

В зоне я встретила Ирму. Мне о ней говорил муж. Она была подругой нашего соседа Славика. К ней меня и направили. Это была её третья судимость, и когда мы встретились, у неё было отсижено уже полтора года. Ирма тоже была наркошей, так что она вводила меня в курс дела и жизни в зоне. Она же помогла мне перешить одежду, чтоб я могла выглядеть как человек.

Самое тяжёлое для меня было то, что я начала кумарить¹. В тюрьме постоянно «грели»², а вывезли меня оттуда неожиданно, так что я ничего не успела получить. Болела я очень сильно, но в зоне ничего кроме чая не было. Да ещё «колёса»: димедрол и элениум. В общем, всякая дрянь. Но за неимением опия я присела на них и месяц глотала, чтоб хоть чем-то задурить голову, лишь бы забыться. Горстями их ела, Ирма позаботилась.

Потом из дома мне привезли опий. Со свободы договорились с солдатами, охраняющими колонию, и в определенное время перекинули через забор. В то время в зоне было всего 3-4 человека, кто кололся на свободе, и весь оставшийся срок я прокайфовала с Ирмой.

Единственное, за чем гонялись в зоне и употребляли многие, это чай. Он администрацией был приравнен к наркотикам, и если при шмоне находили больше 50 грамм – ШИЗО³ на 10-15 суток. Чай продавали нелегально. 50 грамм называли чеплашкой, потому что мерили пустыми баночками из-под зубного порошка. Это было единственное, что давало энергию. Питание было очень плохое, а пятикилограммовую посылку можно было получить только просидев полсрока.

Ещё там были швейные цеха. Мы шили палатки и брезентовые варежки. Я, конечно, шить не умела, а дневная рабочая норма стоила 50 гр. чая. С этим было строго, нет нормы – ШИЗО. Меня спасло то, что в перекиде были деньги, и я смогла покупать рабочую норму. Но на работу выход всё равно был строго.

Два раза в день были проверки. Все строятся на плацу, и по карточкам пофамильно проверяют всех. В любую погоду нам приходилось стоять так по полтора часа.

Позже я узнала что в зоне процветает любовь между женщинами. Да ещё какая любовь! Я не видела, чтоб мужчин так любили и убивались по ним. В случае измен многие шли на всё, вплоть до убийства и самоубийства. Мне это было не понятно, я об этом даже не слышала раньше. И только потом, придя на 2-ой срок, я разобралась, почему так происходит, в тонкостях.

Весь свой срок в зоне я фактически проспала по «колёсам» и отраве, и даже не заметила, как пришло время освобождаться…