World Anti-DrugTransnational Internet contest - "Maya"

Есть разница. Когда девочка бывает под кайфом, нам, необстрелянным, кажется - будто напилась, но эта - законченная наркоманка. 

Он стоял у задней дверцы машины и наблюдал через заднее стекло, как они возились на сиденье, пытаясь поставиться.

Наскоро сплелись руки - ноги, коротко блеснули шприцы. "Заблеснили" снова, нашли свои жертвы: там тонкая рука, там ступня клюнули на наживку. Все расселись и тронулись в путь.

Она откинула в его сторону лицо "на приходе", растекающееся ещё больше из своего тронутого имбецильностью выражения, размытое и бледное. "О - то и оно!..". Муж-наркоман за рулём, и она - размазанная по заднему сиденью, едут домой к собственному ребёнку. Их "Трамвай Желание" двигался по сумеречной улице, удаляясь .. или приближаясь? В нем зародился вопрос, в его сжимающихся холодеющих внутренностях. Ответ был заперт в её закрытых глазах, под опухшими веками.

Поменяется ветер, и я поменяюсь. Он начал так думать с тех пор, как погиб его сын от передоза. Жена пережила сына ненадолго. Он оставался врачом скорой помощи, но любая смерть, оставаясь промыслом божьим, несла комплекс причин, которые воздвигал на себя сам человек, и это было избавлением от мук, от жизни, которую навязал нам текущий век. Один вызов, правда, он запомнил навсегда, тогда подросток погибла в ванной из-за отказа газовой колонки. Он вечером сидел за столом на кухне, задвинув локти вперёд, и сам не понимал, что слёзы текут по скулам. Перед глазами стояла бесподобная по красоте девочка. Обнажённая и уснувшая, как будто её оставили на пляже, лицо тронуто чужим сиянием, и пряди медных волос колыхались в сонной воде, обрамляя нежное восковое лицо.

Софья тогда подходила к нему и обнимала за плечи: слёзы текли, и не было возможности их остановить.

Он начал выпивать, не мысля жить одному, и поменял работу на коммерческую. Новые товарищи любили отдыхать широко, однажды появились проститутки. Эту девочку он сразу узнал: копия изъятой из ванны. Потому ли, что он был пьян, или стрелки на часах создателя пересеклись, он её сделал своей. Она естественно повелась, это было видно с первого взгляда, он видел явственно то же сияние, не осознавая, что это сияние смерти. Она была готова завязать, и она хотела ребёнка от него. Он только представил солнечную девочку от неё и забыл обо всём.

Поначалу его озадачило, сколько времени она проводит в туалете, в душе. Пытался поставить её питание, избавить от запоров. Однажды он тряхнул её сумочку и нашёл два крохотных узелка с порошком. Она их истерично вытряхнула в открытое окно. Он смирился с героином, глядя в её синие бесстрашные глаза. Всё же лечится, надо только несколько доз амфитамина. Вскоре она начала исчезать по нескольку дней, находя повод для ссоры. Выяснилось, что у неё престарелый воздыхатель, довольно крепкий. Он сделал ей трудовую книжку, роль менеджера по продажам.

В дальнейшем врач перестал что-либо понимать в перипетиях скандалов, примирений, подозрений в занятиях прежним промыслом, он уже крепко пил. Он не знал, что вокруг смыкается кольцо её давних недоброжелателей, напряжённость росла у неё в сознании, и в один прекрасный ясный день после рыбалки он был поражён феерией секса: в машине, на кухне, стоя, лёжа и с колена. Она призналась, что больна СПИДом. Оказалось, что многие в этом городе пытались её уничтожить за разбитые судьбы и пытались его предупредить. Он же едва не пошёл в науку, только ребёнок не позволил, и Софья болела. С этим живут, и в ближайшие десять лет найдут панацею. Главное, что от спидовых родителей рождается здоровый ребёнок. И даже наркоманов-новорожденных в роддоме переламывают.

Он всегда писал ей письма в ноутбуке. Как дома в городе плачут по ней, окутываясь осенним туманом, и палая листва скрадывает звуки шагов, чтобы ничто не мешало услышать тихий звонок от неё, беглую смс-ку. Во время одного из исчезновений он написал резко: Ты - животное.. Она случайно прочла и убежала босиком в осеннюю тьму.

Мы все болеем. Он сплетал в себе жалость и любовь, когда она валялась на ковре первые минуты "прихода", спустя несколько месяцев раз от разу ей требовалось всё больше и больше. И она сама попросилась на лечуху. И эта вынужденная разлука; и, сам того не подозревая, он продолжал думать, суммировать, а, может, наступил срок прозрения.

Когда она вернулась из диспансера раньше срока, через неделю, притащила подругу с отечным личиком, он решил - выздоровление - если спят весь день. Ввечеру праздновали по всему городу, наутро они сбежали. Хороший душ, дыхание, на выходе он зацепился боковым зрением за подножную решётку. "Гараж".

Ничего особенного в том, что он вспомнил, как она продавала героин какому-то таксисту. В глазах закипела память о сыне. Он сидел и смотрел на свои руки, ладонями вверх. Солнце поднималось выше самых высоких крыш, стояло недвижно целую вечность и также равнодушно опустилось за линию горизонта. Тени на ладонях сгустились и поглотили линии, складки и бугры. Ладони почернели, а он сидел и глядел на них.

Она, конечно же, появилась. Любящая, уверенная, голубоглазая с суженными зрачками. Он наливал коньяк в бокалы и выводил её на балкон. Она любила сидеть на перилах, спиной к ночному городу, с такой химией в крови её ничто не пугало. Но у неё было звериное чутьё, которое столько лет помогало ей выживать в невероятных условиях на панели и находить покровителей. Пронзительно взглянув в его глаза, она поразилась, и он прочёл в доли секунды, что она нырнёт ему под правую руку в дверь, в спасительную глубину квартиры. Он не мог быть быстрее, героин обостряет все чувства в разы. Он слегка с запозданием, но классически, как в баскетболе - мяч, обеими ладонями синхронно оттолкнул её от себя за плечи. Высота - семь этажей.

"Гараж" - колпачок от шприца